4 апреля 1944 года, бомбежка, которую Румыния не забывает
История Н. Попеску – 23 апреля 2010 г. 8 3327
Прошло 73 года со дня великой трагедии 4 апреля 1944 года, когда Бухарест, столица Румынии, стал жертвой массированных бомбардировок американской авиации. Нацелены были гражданские цели, особенно район Северного вокзала, а также центральная часть города. Военных оснований у них не было, так как фронт находился более чем в 300 км на линии Яссы-Кишинев, а боевые действия прекратились в конце марта. Боевые действия не возобновятся до 20 августа.
Около полудня 220 бомбардировщиков B-17 (так называемые «Летающие крепости») и 93 бомбардировщика B-24 («Либертадор») вошли в воздушное пространство Румынии, следуя из Италии. Незадолго до их подхода к столице власти забили тревогу. После 22 июня 1941 года были проведены десятки учений по укрытию населения, так что для многих бухастерцев тревога 4 апреля казалась учением.
Это был вторник, и люди были на работе или в городе. Например, преподаватель университета Ион Худицэ отметил, что утром он отправился в университет, где побеседовал с ректором Хория Хулубей, после чего решил вернуться домой, в район Ватра Луминоасэ. «Я только что сел в трамвай — было четверть второго — и сработала сигнализация. Когда мы проезжали площадь Брэтиану, уличные сержанты и комиссар остановили все трамваи, призывая людей укрыться, где они могут. Я направляюсь к площади Розетти и, видя, как все бегут в ужасе, укрываюсь в коридоре старинного здания».
Георге Зане, профессор Ясского университета, уже несколько дней находится в Бухаресте; отправился на станцию CFR Басараб, чтобы забрать свой багаж из «Столицы» Молдовы. В своих «Воспоминаниях» он напишет: «Тревога, как и в предыдущие дни. Население думало, что это новое учение, и пряталось в убежищах». Он тоже подчинился, не догадываясь, что должно было произойти.
Айвор Портер, английский шпион, содержавшийся с декабря 1943 года в помещении Управления жандармерии, вместе со своим коллегой (тоже шпионом) А.Г. Шаслен, играй в бридж. Несколько лет спустя он заметит, что 4 апреля 1944 г., около 13:45, он слышал «пролетающие над нами истребители, но я не обращал на них никакого внимания; Через десять минут первый ковер бомб упал в сторону Северного вокзала. Мы смотрели в окно, пока не зазвонил телефон и унтер-офицеру не сказали отвести нас в убежище. В первый раз я был там всего сорок минут. Это не было приютом в прямом смысле этого слова, это был просто коридор в подвале. Женщины плакали в углу, убежденные, что их родственники, проживающие в районе Северного вокзала, убиты. Охранники чувствовали необходимость выйти и посмотреть, что происходит, но они были вынуждены остаться с нами; будучи заключенными, я был с ними в одной лодке. Час [Шастлен] играл музыку, и мы говорили о войне, заключенных или охранниках, так же взволнованных этой сменой повседневной скуки».
На Северном вокзале находилось несколько сотен молдаван, эвакуированных, чтобы не остаться под советской оккупацией, откуда они должны были быть распределены по разным местам в Бухаресте, а также в провинции. В основном это были женщины, дети и старики, находящиеся в состоянии полной депрессии и растерянности. Они бросили свой дом и имущество в агонии, и теперь они ждали, голодные и усталые, на станции, которую большинство из них никогда не видели в своей жизни. Когда сработала сигнализация, почти все остались в вагонах, потому что им негде было спрятаться.
Эмоцию бомбежки испытал и Г. Зейн: «Внезапно с вокзала посыпался дождь из бомб, продвигавшихся знаменитым «ковром» в сторону центра. Мы укрылись в подвале гостиницы «Юнион», где жили, не осознавая опасности такого укрытия. Вокруг нас непрерывно падали бомбы. «Кажется, снаружи творится ад. В приюте заплакали дети и закричали некоторые женщины. Медленно, медленно удары стихали, пока примерно через час их больше не было слышно».
Эффекты были разрушительными. После прекращения бомбежек люди стали покидать убежища. Михаил Себастьян записал в своем дневнике: на Кэрол-стрит) показались мне вымыслом. Когда мы вышли в центр, на улицах оживилось странное нервное движение, как будто больше от любопытства, чем от ужаса. Только позже мы осознали масштабы катастрофы».
Г. Зейн быстро заметил масштаб бедствия: «Дворец Атене горел, дым поднимался из других частей города. Я вышел из гостиницы с Леной, и с чувством ужаса мы пошли к горящему дворцу Атене, из всех окон которого вырывалось пламя; Чуть дальше, на Калеа Виктории, я увидел дымящийся отель Splendid, почти полностью разрушенный, на тротуарах, с разбитыми стеклами витрин, разрушенных взрывом бомбы. За опустошенным Атенеумом еще дымилась выставочная площадка Попечительского комитета. Вверху, на Калеа Виктории, слева и справа, с места на место разрушенные здания. До улицы Фрумоасэ большая часть окон разбита; Я шел осторожно и обошел сваи. От улицы Святого Воевози до Северного вокзала бомбежка нанесла ущерб. Я видел застрявший на ходу трамвай; мертвый водитель сидел, прижавшись грудью к органам управления. Я не пошел дальше».
Г. Зане также был в этом районе: «Серьезно пострадали Gara de Nord, Gara Basarab Mărfuri, Calea Griviţei. В два часа дня пассажирский вокзал был битком набит пассажирами, всеми или почти всеми беженцами из Бессарабии и Молдавии. На этом их скитания закончились: «Айвор Портер тоже побывал в этом районе». Поезда были переполнены беженцами из Бессарабии и Буковины, поэтому человеческие жертвы были велики».
Михаил Себастьян написал 8 апреля: «Вчера днем я был в районе Гривица. От вокзала до бульвара Басараб ни один дом не остался нетронутым. Вид душераздирающий. До сих пор выкапывают мертвых, до сих пор доносятся вопли из-под завалов. На углу улицы резко кричали три женщины, рвут на себе волосы, рвут на себе одежду, обугленный труп, только что извлеченный из-под завалов. Утром прошел небольшой дождь, и по трущобам пахло грязью, копотью и горящими дровами. Ужасное, кошмарное видение. Пройти мимо Басараба я уже не мог — и вернулся домой с чувством принуждения, ужаса и беспомощности».
Выводы, сделанные современниками, единодушны: американские бомбардировки не имели логического обоснования. Беззащитное гражданское население было уничтожено, а важное имущество уничтожено.
Георге Зане отмечает: «Бомбардировка 4 апреля и последующие, я думаю, не принесли англо-американцам никакой военной пользы; война была решена, когда они начались, никакой политической пользы они уж точно не принесли. В то время общественное мнение и политические лидеры придерживались фиксированных взглядов. Серия ненужных преступлений, совершенных во имя освобождения Европы».
В тот день, 4 апреля 1944 года, 2942 румына были убиты американскими бомбами и 2126 ранены. Это был трагический момент, который нельзя забывать.
